Название: Он пытается обнять
Автор: Jana_J
Рейтинг: общий
Действующие лица: Дин, Сэм
Жанр: грустный Сэм виньеткой
Таймлайн: 5.13
Дисклеймер: Крипке
заключить в объятие
Сэм Винчестер никак не может привыкнуть умирать. Каждый раз, когда он воскресает, его охватывает растерянность. Он не может определить состояние самого себя. Помнит лишь, что Анна вонзила в него нож, до упора. Он стоит перед зеркалом в темной раме, и в зазеркалье все как полагается — мотельные стены в разноцветный горох, рубашка, закатанная до локтей. Он в этих оранжевых, как тюремная роба, стенах, в этой зеленой рубашке, в вырезанных зеркалом границах.
Но реален ли он? Сэм отворачивается от своего отражения, с которым, возможно, он совпадал еще вчера, совпадал до прищура тревожных глаз, и подходит к окну. Нервным движением откидывает белый тюль шторы. Импала все так же припаркована на стоянке, но Сэма гложет беспокойство. Что-то не так. Не так. Не так. Этот рефрен заставляет его бесцельно расхаживать по номеру. Вспоминать о папе с мамой из недавнего путешествия больно, и Сэм предпочитает не вспоминать. Так же, как об Апокалипсисе.
У него в ноутбуке подготовлены материалы по новому делу: верхний этаж остиновского университета, где бушуют 14 призраков, убитых 1 августа одним свихнувшимся студентом, Чарли Уитманом. К жертвам винтовочного отстрела спустя 4 года, в 1968, прибавились призраки самоубийц. После серии прыжков в смерть верхний этаж закрыли, но в 1998 г. верхотура главной башни стала доступна вновь, и с тех пор, несмотря на все меры и предосторожности, начались серьезные неприятности…
Нужно переворошить всю прессу студенческого городка с того года, и выяснить, что держит призраков в главной башне, ведь многие тела кремированы.
Но тщательное перечисление всех фактов расследования не успокоило Сэма, как обычно. Когда излагаешь такие выкладки мысленно самому себе, это совсем не то, что просвещать Дина. Разумеется, брат никогда его не слушает и вечно все комментирует непристойным образом. И все же, для того, чтобы почувствовать себя живым, а не призраком №15, Сэм предпочел бы привычное обсуждение дела на пару с невыносимым Дином и его вечными шуточками.
Но ни Дин, ни Кас еще не вернулись. И он сам не чувствует себя вернувшимся. Помнит лишь, что кровь шла тонким красным ручейком из его рта. На губах все еще собственная кровь, вытирай ее или нет. Когда на тебя никто не смотрит, очень возможно, что тебя нет. Сэм не может ничем себя занять, все выскальзывает из сознания и рук.
Он ждет, когда Дин войдет в комнату, подойдет к нему — три широких шага — и обнимет. И тогда в нем под фиксирующей шиной его твердых рук моментально срастутся кости, мышцы и мысли. Сэм поймет, что жив, когда этот гризли стиснет его так, что станет больно, до хруста вновь ломаемых внутренностей. Неизбежности ремонта.
Все чаще он думает о том, что боль — более верный признак жизни, чем дыхание или пульс. И о том, что по-настоящему больно может сделать только тот, кого ты любишь.
В ванной что-то падает, оглушительно и безнадежно. По звуку похоже на два стаканчика для щеток, одну сушилку для полотенец и одного Дина. Сэм оборачивается. Слух обострился настолько, что он слышит приглушенное диновское son of a bitch. Вслед за эти раздается громкое, на весь штат Аляска:
— Сэм! Сэмми!!!
— Дин? — возвращает имя своему владельцу Сэм. Дин назван вслух, Дин здесь.
Дверь открывается, и настенные горошины мигом перечеркиваются клетками на рубашке Дина. Уже от одного лишь беспокойства в глазах брата к Сэму возвращается жизнь. О мертвых не волнуется никто, разве что охотники за нечистью. Но Дин медлит, всматривается, а Сэм все еще чувствует нож в своей груди, быстрый и холодный, и почти протягивает руки к брату, умоляя вытащить из него лезвие, которое жжет его ледяным холодом. Устыдившись этого слабовольного жеста, испуганно отдергивает ладони. И лишь просит глазами.
Если Дин его не соберет, он просто осядет на пол и развалится окончательно. Или будет сам мучительно сшивать себя в темноте суровыми нитками. Каждый шаг дается с Дину с трудом. Он пробирается через все, что набросано между ними, как мусор, за последнее время: кровь, Апокалипсис, недоверие, разлука, усталость. Сэму кажется, что Дин не доберется до него. Увязнет в волнах боли и разочарования в нем. Все уже потеряно. Сэм уже потерян.
Но его брат преодолевает расстояние. Обнимает его, не давая упасть. Как всегда, сжимает так, что не шелохнуться, пока Дин не уберет свои руки с его плеч. И как всегда, он очень быстро их убирает. И Сэму кажется, что все как прежде. В груди ноет. Не от ножа. Ангелы лечат гораздо чище, чем демоны. Не остается ни шрама, ни царапины, ни синяка.
— Что случилось? — спрашивает он, когда Дин отстраняется.
После того, как следует рассказ о Михаиле, они оба понимают, что надо выпить. За Апокалипсис. За родителей. За них. Ища стаканы дрожащими руками, Сэм пытается забыть, что чувствуешь, когда шагаешь с верхнего этажа остинского университета и знаешь, что некому тебя подхватить. Что чувствуешь, когда дверь слишком долго не открывается.
Автор: Jana_J
Рейтинг: общий
Действующие лица: Дин, Сэм
Жанр: грустный Сэм виньеткой
Таймлайн: 5.13
Дисклеймер: Крипке
заключить в объятие
Сэм Винчестер никак не может привыкнуть умирать. Каждый раз, когда он воскресает, его охватывает растерянность. Он не может определить состояние самого себя. Помнит лишь, что Анна вонзила в него нож, до упора. Он стоит перед зеркалом в темной раме, и в зазеркалье все как полагается — мотельные стены в разноцветный горох, рубашка, закатанная до локтей. Он в этих оранжевых, как тюремная роба, стенах, в этой зеленой рубашке, в вырезанных зеркалом границах.
Но реален ли он? Сэм отворачивается от своего отражения, с которым, возможно, он совпадал еще вчера, совпадал до прищура тревожных глаз, и подходит к окну. Нервным движением откидывает белый тюль шторы. Импала все так же припаркована на стоянке, но Сэма гложет беспокойство. Что-то не так. Не так. Не так. Этот рефрен заставляет его бесцельно расхаживать по номеру. Вспоминать о папе с мамой из недавнего путешествия больно, и Сэм предпочитает не вспоминать. Так же, как об Апокалипсисе.
У него в ноутбуке подготовлены материалы по новому делу: верхний этаж остиновского университета, где бушуют 14 призраков, убитых 1 августа одним свихнувшимся студентом, Чарли Уитманом. К жертвам винтовочного отстрела спустя 4 года, в 1968, прибавились призраки самоубийц. После серии прыжков в смерть верхний этаж закрыли, но в 1998 г. верхотура главной башни стала доступна вновь, и с тех пор, несмотря на все меры и предосторожности, начались серьезные неприятности…
Нужно переворошить всю прессу студенческого городка с того года, и выяснить, что держит призраков в главной башне, ведь многие тела кремированы.
Но тщательное перечисление всех фактов расследования не успокоило Сэма, как обычно. Когда излагаешь такие выкладки мысленно самому себе, это совсем не то, что просвещать Дина. Разумеется, брат никогда его не слушает и вечно все комментирует непристойным образом. И все же, для того, чтобы почувствовать себя живым, а не призраком №15, Сэм предпочел бы привычное обсуждение дела на пару с невыносимым Дином и его вечными шуточками.
Но ни Дин, ни Кас еще не вернулись. И он сам не чувствует себя вернувшимся. Помнит лишь, что кровь шла тонким красным ручейком из его рта. На губах все еще собственная кровь, вытирай ее или нет. Когда на тебя никто не смотрит, очень возможно, что тебя нет. Сэм не может ничем себя занять, все выскальзывает из сознания и рук.
Он ждет, когда Дин войдет в комнату, подойдет к нему — три широких шага — и обнимет. И тогда в нем под фиксирующей шиной его твердых рук моментально срастутся кости, мышцы и мысли. Сэм поймет, что жив, когда этот гризли стиснет его так, что станет больно, до хруста вновь ломаемых внутренностей. Неизбежности ремонта.
Все чаще он думает о том, что боль — более верный признак жизни, чем дыхание или пульс. И о том, что по-настоящему больно может сделать только тот, кого ты любишь.
В ванной что-то падает, оглушительно и безнадежно. По звуку похоже на два стаканчика для щеток, одну сушилку для полотенец и одного Дина. Сэм оборачивается. Слух обострился настолько, что он слышит приглушенное диновское son of a bitch. Вслед за эти раздается громкое, на весь штат Аляска:
— Сэм! Сэмми!!!
— Дин? — возвращает имя своему владельцу Сэм. Дин назван вслух, Дин здесь.
Дверь открывается, и настенные горошины мигом перечеркиваются клетками на рубашке Дина. Уже от одного лишь беспокойства в глазах брата к Сэму возвращается жизнь. О мертвых не волнуется никто, разве что охотники за нечистью. Но Дин медлит, всматривается, а Сэм все еще чувствует нож в своей груди, быстрый и холодный, и почти протягивает руки к брату, умоляя вытащить из него лезвие, которое жжет его ледяным холодом. Устыдившись этого слабовольного жеста, испуганно отдергивает ладони. И лишь просит глазами.
Если Дин его не соберет, он просто осядет на пол и развалится окончательно. Или будет сам мучительно сшивать себя в темноте суровыми нитками. Каждый шаг дается с Дину с трудом. Он пробирается через все, что набросано между ними, как мусор, за последнее время: кровь, Апокалипсис, недоверие, разлука, усталость. Сэму кажется, что Дин не доберется до него. Увязнет в волнах боли и разочарования в нем. Все уже потеряно. Сэм уже потерян.
Но его брат преодолевает расстояние. Обнимает его, не давая упасть. Как всегда, сжимает так, что не шелохнуться, пока Дин не уберет свои руки с его плеч. И как всегда, он очень быстро их убирает. И Сэму кажется, что все как прежде. В груди ноет. Не от ножа. Ангелы лечат гораздо чище, чем демоны. Не остается ни шрама, ни царапины, ни синяка.
— Что случилось? — спрашивает он, когда Дин отстраняется.
После того, как следует рассказ о Михаиле, они оба понимают, что надо выпить. За Апокалипсис. За родителей. За них. Ища стаканы дрожащими руками, Сэм пытается забыть, что чувствуешь, когда шагаешь с верхнего этажа остинского университета и знаешь, что некому тебя подхватить. Что чувствуешь, когда дверь слишком долго не открывается.
@музыка: Placebo — Flesh Mechanic
@темы: fanfiction
-
-
28.02.2010 в 19:07